Соболев Леонид Сергеевич - Своевременно Или Несколько Позже
Леонид Сергеевич Соболев
Своевременно или несколько позже...
Решающий участок боя был на крайнем правом фланге, там, где, ворча,
кипела большая кастрюля.
В этом бою с ожившей камбузной утварью, которая ползала, прыгала и
металась по плите, норовя выкинуть все свое содержимое на палубу, Алексею
Сухову, коку-призовику подлодки Щ-000, удалось одержать ряд немалых побед.
Тесто и фарш, по природе своей лишенные маневренных способностей, уже
томились в горячем плену духовки, превращаясь в румяные пирожки. Грудой
поверженных тел громоздились на противне готовые котлеты. И даже зловредная
кастрюлька с соусом, носившаяся, как маленький торпедный катер, по всей
плите, была ловко загнана в угол и прижата огромным чайником, могучую броню
которого она теперь таранила яростно, но тщетно...
И только большая кастрюля не сдавалась.
Плотно вставленная в свое гнездо на плите, она в точности повторяла за
лодкой то беспорядочное перемещение воды, которое называется качкой, и
плескавшийся в ней кипяток бушевал совсем так, как и море за бортами
подлодки. Сталкиваясь и взвихриваясь, маленькие и горячие волны били в
стенки кастрюли, и стоило лишь приподнять крышку, как яростный всплеск
обжигал пальцы и добрая половина содержимого кастрюли оказывалась на плите.
Сухов с проклятьем отскакивал, белый пар, шипя, заволакивал тесный камбуз и,
вырвавшись из двери, сразу же оседал на переборке блестящими каплями, - из
центрального поста тяжелой холодной волной тянул морозный воздух. Там было
очень холодно: лодка, шедшая под дизелями, дышала через открытый люк.
Но еще холоднее было на мостике. Стылая декабрьская Балтика расшумелась
вовсю, не видные во тьме волны швыряли лодку без всякой пощады и системы, и
ледяной ветер порой срывал гребень с высокого вала и хлестал им из мрака по
сигнальщику и по командиру. Мгновенно захватывало дух, и тогда
капитан-лейтенант приседал и крякал, а сигнальщик молча обтирал лицо
замерзшей перчаткой.
Поход был внезапен. Лодка недавно вернулась из тяжелой и длительной
боевой операции, и ей был обещан заслуженный отдых. Уже готовились к встрече
Нового года, уже прикупили к пайку мандарины, конфеты, отборные консервы,
утром началось повальное глаженье брюк, но все это было прервано приказом.
Надо было немедленно выйти в далекий район.
И вот уже целый день лодка шла по зимнему штормовому морю, и часы
показывали двенадцатый час ночи, и в тесном камбузе призовой кок Алексей
Сухов сочинял мировой новогодний ужин.
Гвоздем ужина должен был быть задуманный Суховым компот с выразительным
названием: "А все-таки Новый год!" Основой его были мандарины, которые в
спешке сборов захватили с собой на лодку почему-то все командиры и
краснофлотцы. Мандаринов оказалось столько, что расправиться с ними можно
было только при помощи компота. И вот лежали они в миске, борясь своим
тонким и свежим ароматом с душным запахом теплого масла и горючего,
наполнявшим лодку, и добровольные помощники уже принесли тщательно срезанную
тонким пластом розовую их кожу, а проклятую кастрюлю никак нельзя было
открыть.
Сухов нервничал, поглядывая на часы.
Сгрудившиеся у двери "помощнички" с притворным участием давали советы
один ехиднее другого: кто предлагал налить в кастрюлю масла, основываясь на
его свойстве укрощать бушующие волны, кто изобретал сложную механическую
кастрюлю с сеткой, которая якобы удержит всплески, а кто попросту советовал
оставить кипяток только на донышке, ввалить в кастрюлю мандарины, посолить,
поперчить,
