Снегов Сеpгей - Кольцо Обратного Времени
sf_epic sf Сергей Снегов Кольцо обратного времени «...Я диктую этот текст в коконе иновременного существования. Что это означает, я объясню потом.
Передо мной в прозрачной капсуле, недвижно подвешенной в силовом поле, отвратительный и навек нетленный, покоится труп предателя, ввергнувшего нас в безысходную бездну. На стереоэкранах разворачивается пейзаж непредставимого мира, ад катастрофического звездоворота. Я твердо знаю об этом чудовищном мире, что он не мой, не людской, враждебный ...»
Третья, последняя часть космической трилогии, начатой книгами «Люди как Боги» и «Вторжение в Персей». Прошло уже немало лет с тех событий, мир вокруг людей изменился, но война не хочет отпускать человечество.
ru ru Faiber faiber@yandex.ru leitAlex FB Tools 2005-11-30 FAIBER-E75F-4640-92F3-3D7863C06504 1.0 Книга третья
КОЛЬЦО ОБРАТНОГО ВРЕМЕНИ
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя
Не потому чтоб я ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у нее одной молю ответа.
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
Ин. Анненский
Вот ваш Лондон, леди. Узнаете?
Я его дарю вам. Это он
В каждом звуке, в каждом повороте,
В ускользающем водовороте
Сна, так непохожего на сон.
Вс. РождественскийЧасть первая
МУЧЕНИКИ ЗВЕЗДНОЙ
ДИСГАРМОНИИ
1
В этот день хлынул громкий дождь, это я хорошо помню. В Управлении Земной Оси что-то разладилось: праздник Большой летней грозы планировался через неделю. А косые прутья дождя звучно секли окна, по бульвару мчались пенистые потоки.
Я бегом поднялся на веранду восьмидесятого этажа и с наслаждением подставил лицо незапрограммированному ливню. Я, конечно, мигом промок до нитки. И когда Мери позвала меня, не откликнулся: я знал, что она сердится.
Я и раньше не надевал плаща, выбегая на дождь, всегда это вызывало у нее недовольство. Она продолжала звать:
— Эли! Эли! Опускайся! Тебя вызывает Ромеро.
Когда Мери упомянула Ромеро, я возвратился. Посреди комнаты стоял Павел — естественно, его изображение, а не он сам.
— Дорогой адмирал, плохие новости! — сказал Ромеро. Я уже двадцать лет не адмирал, но иначе он меня по-прежнему не называет. — Мы наконец разобрались в обстоятельствах гибели экспедиции Аллана Круза и Леонида Мравы.
Должен с сокрушением вас информировать, что первоначальная гипотеза случайной аварии опровергнута. Не оправдалось и предположение, что Аллан и Леонид допустили просчеты. Все их распоряжения посмертно подтверждены Большой Академической машиной: действия наших бедных друзей были наилучшими в тех ужасных условиях.
— Вы хотите сказать, Павел... — начал я, но он не дал мне договорить. Он был так взволнован, что пренебрег своей неизменной вежливостью.
— Да, именно это, адмирал! Против них велись военные действия, а они и не догадывались! Они твердили о диковинках природы, а реально было противодействие коварного врага. Не было чудес природы, дорогой адмирал, была война!
Наша первая экспедиция в ядро Галактики погибла в звездных сражениях, а не в игре стихий, — такова печальная правда о походе Аллана Круза и Леонида Мравы.
Ромеро всегда изъяснялся велеречиво. С тех пор как его избрали в Большой Совет и назначили главным историографом Межзвездного Союза, эта забавная черта еще усилилась. Возможно, в древности только так и разговаривали, но стиль этот слишком высок для повседневных дел.
Впрочем, о гибели первой экспедиции в ядро Галактики по-иному нельзя было говорить.
— Когда похороны погибших?
— Через неделю. Адмирал, вы п